«…Первый мой год в институте прошел, как дивный сон….! Война застала меня на 2-ом курсе. Война всё перевернула….: организовали военизированный институт.

Институт с 24 июня 1941 г. перевел свою работу на военный лад. То есть институт – батальон, курсы – роты, группы – взводы. В общем, мы – военнообязанные! Работали (я) в столярных мастерских (делали какие-то ящики). Оказалось, тара для бутылочных подрывных бомб против немецких танков. Работали на заводах: красили синей краской окна заводов, занимались маскировкой. Старшекурсники делали проекты, а мы их воплощали: рисовали на плоских крышах заводов и площадях декоративные сады, поселки… Даже построили ложные корпуса заводов из фанеры… (Сколько было радости, когда их разбомбили…!!!)…

… А дома дежурили по ночам на крышах: сбрасывали зажигалки.

Для старшего поколения в нашем саду рыли «окопы-щели», так как все москвичи по возможности во время тревоги отсиживались в метро. Но наша Кировская станция (самая глубокая) – для правительства, то сидели в наших траншеях или подвалах…

И в то же время продолжали учебу. Под трассирующими снарядами, под планшетами бегали в институт…»

«…И наконец, по приказу Сталина (октябрь 1942 г.) едем в эвакуацию. Все «остатки» институтов решили сохранить… Мальчиков старше 3-х курсов уже в армию не брать, т.к. все верят: война окончится, мы победим и тогда надо будет продолжать жить – работать!!!…

…Учились 4 дня в неделю, а 3 работали на разных работах: с-х, на разгрузке вагонов с торфом, с железом для военизированных заводов, на строительстве (я даже построила сама жилой дом из самана (глинобитного кирпича) для семьи фронтовика). Работала в 3-ю смену на военном заводе (я обтачивала на станке болванки для снарядов и т.п….)

И в то же время продолжали учебу…!!!!»

«…И вот я в Минске! 1-ое мая 1947 год!… Муж сумел нас (меня, мою маму и сына) забрать после окончания им института только через полтора года (для нас не было жилья)…

…Праздник 1-ое мая! Собрав наши нехитрые пожитки, мы ехали на Белорусский вокзал по праздничной Москве, по ул. Горького. Гремела музыка, вся Москва украшена: казалось, что войны и не было – всё блестело, сверкало…

И вот приехали… Едем по улице Минска – Советской, во временное жильё. Трудно передать первое ощущение ужаса, открывшегося перед нашими глазами – контраста с Москвой… Руины, развороченные дома, кирпичные стены, как открытые раны. Казалось, они кровоточат!… Вечерело! Особенно пугало отсутствие освещения, открытые канализационные колодца. На Привокзальной площади чудом стоит здание вокзала, кругом развалины. Едем по улице Советской, сворачиваем к площади Свободы по нынешней улице Ленина. Кругом руины. На площади остатки «городской ратуши» – развалины (направо). А на лево – не действующий костел и при нём чудом сохранившиеся сооружения монастыря – наше жильё!..

…3-го мая мы с мужем, оставив под замком маму с сыном (чтобы не дай бог её не выгнали) отправились на работу!…»

«….мне, молодому архитектору, случай подарил «чудо-объект» – БПИ, главный корпус, а потом и другие. Объект Парусников, как создатель первой очереди создания проспекта, предназначил для Реминского, наверное, в благодарность за участие в проектировании зданий МВД и клуба им. Дзержинского и чтобы он получил диплом архитектора, т.к. у него не было законченного образования (с 5-го курса института его осудили на 5 лет, в дальнейшем он не мог жить в столице). Реминского он опекал с детства, но защитить его не смог. После окончания строительства зданий МВД, его в 24 часа высылали из столицы. Тогда Реминский подарил этот объект, как другу, мне…

О! Что это был за объект!!!… Лет 10 я его проектировала, строила… В общем, я стала как бы «придворным архитектором» при институте…. После реконструкции главного корпуса я проектировала расширение здания. То есть расширила существующую библиотеку, корпус спортивный, общежития… Со мной над этим объектом работали и другие архитекторы. Я была ГАПом объекта…»

«…А город строился. Создавали его центр, проспект с «размахом на века» с невероятной для Минска шириной проезжей части (24 метра). Проспект планировался и создавался горизонтально и вертикально. Раньше перепад от Дома офицеров к пойме р. Свислочь был такой, что даже трамвай срывался с тормозов и мчался вниз (я это испытала на себе, к счастью, жертв не было). Срезали вертикально примерно на высоту Дома профсоюзов. На склоне (от Октябрьской площади до улицы Янки Купалы) находились два хорошо сохранившиеся здания: административное здание Авиации, запроектированное в классических архитектурных формах с портиком, и довоенная гимназия, мешавшие расширению проспекта. Со зданием летчиков решили очень быстро! Обрезали портик (так и стоит он теперь «голый»).

А вот с гимназией долго дебатировали, пытаясь её сохранить. Были варианты (как делали москвичи) её передвинуть. Но кончилось тем, что мне поручили посадить школу № 42 (Комсомольская улица) вместо гимназии, а её взорвали…
А вот «Дом архиерея», здание Дома офицеров сохранили, оставив их на «горе»…»

«…Дом юных техников (многострадальный объект) проектировался на завидном месте по ул. Первомайской. Но!.. Начала я проектировать для юных натуралистов. В ходе проектирования земли не оказалось (на ней построили для кого-то жилой дом)… Пришлось перестроиться – ведь техникам земля не нужна. Но и наши юные техники тоже не прижились: реконструировали здание для «лечкомиссии»…»

«…Затем Руденко (И.Н., с 1958 по 1977 г. – руководитель сектора ландшафтной архитектуры) поручил уже мне проектирование детского парка на территории, ограниченной ул. Куйбышева и набережной р. Свислочь. В настоящее время это часть набережной с памятником М. Казея…

В исполкоме проект одобрили, понравился, и решили не «мелочиться», а отдать детям существующий городской парк (ранее Губернаторский сад). Эта работа, к счастью, была поручена мне!!! Это была одна из моих любимых работ…!

Детский парк им. Горького.

Продолжалось проектирование и строительство объекта более 10 лет (1959-1970). Это была планировка – генплан, объекты: кафе, павильоны, малые формы, пешеходный мост через Свислочь, набережная (от водосброса до ул. Первомайской), дополнительные входы, аттракционы…

Запроектированная обсерватория (арх. Афанасьева), прекрасное сооружение, до сих пор радует детей! А площадь входная в композиции с входной аркой (арх. Заборский) с видом с моста через Свислочь до сих пор является любимым местом гуляний минчан!!!…»

«…Конечно, в проектировании парка участвовал большой коллектив: я – ГАП (ответственный за всю работу), архитекторы: Варской, Ерусалимчик, Дольникова, Афанасьева, Цвингель, Геращенко, Коновалов и др….

…Самое трудное в проектировании – надо было сохранить его исторические ценности: во-первых, уникальные старые деревья, посаженные ещё губернатором, во-вторых, некоторые сохранившиеся сооружения: летний кинотеатр (арх. Брегман), велотрек, входную арку в городской парк с ул. Фрунзе (арх. Заборский) и др…. Из-за существующих деревьев при проектировании пришлось заузить главную аллею вдоль набережной. Правда, предложена была дублирующая (от памятника Горькому до кафе) на повышенной части. В проекте было много предложено забавного, что осталось на бумаге из-за «экономики». Это «Аллея сказок» со скульптурами, «Бухта юных моряков», магазин детских игрушек. Особенно жалко каскада (от ул. Фрунзе к главной аллее)…

При проектировании набережной было много дебатов. Хотелось быть ближе к воде. Правый берег высокий (было предложено только укрепить плитками), а левый в парке блоками без ограждения (боялись, что будут падать в воду, хотя и не высоко, но за всё время упал в воду только один пьяный)…»

«…Ездили в командировки в Москву на выставки аттракционов (подбирать для себя!) и т.п.

Из-за нехватки финансов на скульптуры «выкручивались». Вместо памятника Горькому временно соорудили «аквариум», ставили вазы и тому подобное…

У нас даже «украли» гранит для облицовки набережной для фонтана в парке Я. Купалы… Много осталось сделать на потом!… И всё-таки парк создали! Сколько радости он принёс детям

Сейчас его реконструируют… Это уже не мой парк! Что-то снесли, что-то переделали… Я понимаю, жизнь этого требует. Мы стали богаче! Что-то мне нравится, что-то не нравится…

Жаль, что при реконструкции никто не обратился к автору. А могли бы исправить некоторые ошибки и даже послушать советов…»